Кентавры - мифические существа, полулюди-полукони, жившие в покрытых лесами горах Фессалии. Есть мнение, что миф о кентаврах сложили солдаты-пехотинцы, впервые столкнувшиеся с всадниками.

Вражеские солдаты, столкнувшиеся с мужеством и стойкостью советских солдат у скалистых севастопольских берегов, назвали так береговую батарею № 19.

Она была не из новых. Еще с первой мировой войны батарея стояла над обрывом морского берега, охраняя вход в Балаклавскую бухту. Эта морская батарея предназначалась для борьбы с крейсерами и эсминцами, но во время Великой Отечественной войны она развернула свои орудия на сушу. Когда ее здесь ставили, не опасались ударов с воздуха, а что на высотах за бухтой окажется противник, никто не ожидал. Бетонные котлованы с капитально укрепленными 152-миллиметровыми орудиями не имели сверху никакой защиты. И с захваченных немцами высот вся позиция батареи была видна как на ладони. Как только расчеты появлялись у орудий, по батарее открывался минометный огонь. Стремясь разделаться с батареей "Кентавр-1", срывавшей их атаки, гитлеровцы за несколько часов выпустили по ней около трехсот снарядов и бесчисленное количество мин. А убеждаясь, что батарея не подавлена, повторяли огневые налеты вновь и вновь. Многократно бомбила ее и фашистская авиация.

Но батарея, которой командовал капитан М.С. Драпушко, несмотря ни на что, действовала. За несколько суток она выпустила почти полторы тысячи снарядов, поражая и дальние цели, и ближние, по которым била прямой наводкой. По сию пору видны следы мощных снарядов 19-ой на бетонных укреплениях старого пехотного форта на горе Спилия. Пленные немцы с ужасом рассказывали о кошмаре в Алсу, где огнем батареи были уничтожены два батальона вермахта. Дважды батарейцы, не прекращая огня, тушили пожары, угрожавшие боевым погребам, а во время передышек ремонтировали поврежденные орудия, расчищали заваленные землей и камнем орудийные дворики.

Батарея продолжала вести огонь по врагу, проявляя отвагу и стойкость. Во время боя от разрыва бомбы ослеп комендор-замковый Иван Щербак, но до конца боя он на ощупь заряжал орудие. Только когда прекратили стрельбу, батарейцы увидели блуждающего по дворику комендора и поняли, что Щербак ослеп. Боевого товарища заменил младший сержант А. Лизенко. Тяжело раненный он также не оставил в бою своего поста. От потери крови Лизенко, дернув в последний раз спусковой шнур, лишился сознания, которое уже не вернулось. Командир батареи был дважды контужен, частично потерял слух, но продолжал руководить огнем.

После отражения первого штурма батарея была перенесена на новую позицию на высоты Карагач (7 км Балаклавского шоссе). Бойцы собрали из четырех разбитых орудий два и расположились на новой позиции. Командир батареи Марк Семенович Драпушко погиб при третьем штурме Севастополя.

Батарея была восстановлена сразу после войны. Ее немного перестроили, установили орудия Б-13 (такие же, как стоят сейчас на Малаховом кургане). От старой батареи сохранился бетонный массив с левой стороны от КП и два треугольных орудийных дворика, два круглых посреди массива - послевоенная пристройка. Подземные казематы сохранились почти в первозданном виде, вот только бронедвери и все механизмы аккуратно срезаны и сданы в утиль...

Территория бывшей батареи утопает в зелени, витает над мысом Курона аромат сирени. По синему морю скользят белые яхточки-чайки. Влюбленные парочки, обнявшись, сидят на брустверах батареи и задумчиво смотрят вдаль.